Тот же П.Ровинский писал: ... "Какая их бездна! Если не третий, то наверное каждый четвертый монгол - лама. В каждой юрте есть непременно хоть один свой лама; сплошь и рядом 7-ми-летнему мальчишке бреют голову и делают его ламой. Правительство, конечно, старается ограничить число их настолько, насколько это отражается на его финансах, так как лама избавляется от податей и повинностей; но оно определяет штат только относительно дацанов, а до тех лам, которые живут в частных юртах, ему дела нет, потому что подати и повинности отбываются за него тем семейством, которому он принадлежит; семейству же выгодно платить за него, так как он своим званием приносит ему гораздо больше, чем сколько приходится платить. Лама, хотя бы жил дома, всегда имеет доход: он исполняет религиозные требы, служит писарем и вообще, как грамотник, пользуется влиянием; к нему обращаются за советом в каждом деле, не говоря уже о лечении как людей, так и скота, которое всецело находится в их руках, и за всё получает не деньгами, а натурой, скотом : баран, бык, лошадь, а в более важных случаях и целый табунок. В приобретении они имеют особенную ловкость. Большинство из них живет в довольстве. Есть, конечно, и ламы бедные, но они во всяком случае богаче простых или чёрных (хара), как их называют в отличие от лам. Многие же владеют значительными табунами, занимаются торговлей и почти исключительно в их руках находятся подряды по перевозке товаров и по снаряжению караванов. Если вам говорят, что вам дают ламского коня, это значит - конь добрый, такой, что только урвать, да умчать. Лама щеголяет седлом и всею сбруей; он не курит табаку, зато нюхает, и ни у кого нет такой дорогой табакерки, как у ламы: самая обыкновенная табакерка белого нефрита, в серебряной оправе, с коралловой пробкой стоит рублей 10. Вот почему каждый монгол желает если не сам быть ламой, то посвятить в ламы одного из своих детей, а если их много, то и в ламы назначаются несколько..." "... Ламы - это настоящие господа в Монголии, паразиты, живущие за счёт богатых и знатных, равно как и простых бедняков. Народ, однако, не тяготится этим: по крайней мере, мне не приходилось слышать жалоб на них, какие слышатся, например, у нашего народа против своего духовенства. Причина этого заключается отчасти в том, что монгол вообще не скуп и не ценит своих богатств, для приобретения которых он не трудился: всё ему Бог даёт, поэтому он и старается угодить его представителям; отчасти же, как мы видели, это уравновешивается тем, что каждое семейство имеет своего ламу; бедняки же, которые не могут добиться чести иметь своего ламу, так принижены и свыклись с своим положением, что смотрят на всё равнодушно, как будто так и должно быть. Их давят богатые светские люди, чиновники и правители, отнимая последнее, заставляя пасти чужия стада и загоняя на посылках последнюю лошадёнку и его самого, отнимая у него красивую жену или дочь. Ламы для бедняков являются будто благодетелями: приобретая всё даром, они щедрее простых. Множество бедняков кормятся около дацанов. Нужно, впрочем, отдать справедливость ламам в том отношении, что они отчасти и оказывают услуги народу - лечением, развитием ремесла и торговли, посредничеством между им и купцами, и наконец, знакомясь с тибетскою наукой и скитаясь по свету, дают какой-нибудь импульс умственной деятельности монгола, хотя, конечно, весьма слабый; но и этого нельзя сказать о распространяемой ими грамотности, которая в том зачаточном, грубом виде, в каком сообщается большинству, скорее сковывает мысль, чем развивает. Обет безбрачия, строго предписываемый им законом, в действительности не соблюдается. Так, законом строго запрещено пускать женщин в дацаны, а лама не смеет ночевать в одной юрте с женщинами, особенно если они одни. Но о соблюдении этого условия никто и не думает. Есть у монголов монахини — это шабаганца, женщина, давшая обет безбрачия: она стрижет голову и носит широкую длинную ленту красного цвета, которая перекидывается через левое плечо и под правым у талии завязывается так, чтобы концы с боку висели почти до полу; входя в юрту, она развязывает ленту и, взявши её в обе руки, подносит ко лбу и кланяется в землю. Шабаганцы живут в юртах, но имеют законный доступ в дацаны и вхожи в жилища лам, которым и заменяют иногда жён. Но это, без сомнения, бывает редко, потому что отношения эти могут иметь невыгодные для обеих сторон последствия, да и женщины эти большею частию очень старые или больные, действительно преданные своему обету. Ламы устраивают свои дела проще. Около дацанов всегда садятся своими юртами и простые монголы; в этих же юртах помещаются и ламские жёны. В Урге подобного рода отношения дошли, наконец, до такой простоты, что правительство нашлось вынужденным отселить женщин подальше. Теперь там образовался целый улус или селение из ламских семейств. Связи их не прекратились. В этом улусе ламы ведут торговлю через свои семейства; там же работают сёдла, узды, шапки, различную одежду, ханы для юрт, круги для их верха, валяют войлоки и т. п., и всё это привозится на продажу в Ургу. Это еще ничего: здесь каждый имеет свою семью и о ней заботится; но лама, имеющий какое-нибудь значение, куда бы ни приехал, непременно получает жену: понятно, что такой обычай вносит значительную долю разврата в общую семейную жизнь".
No comments:
Post a Comment